Мария Губарева, врач 99-й поликлиники на ул. Веневской, 27. Участвует в итальянской забастовке врачей. До забастовки ей приходилось за семь с небольшим часов принимать 36 пациентов, что для гинеколога – чрезвычайно много. Она пробовала обращаться в Минздрав, но не получила никакого ответа. По ее мнению, протестующим удалось достичь определенных успехов, но сколько-нибудь серьезных изменений в системе здравоохранения добиться пока не удалось. - Не могли бы вы рассказать об условиях, в которых сегодня вынуждены работать врачи в поликлиниках? - Конкретно в нашей поликлинике в целом увеличилась продолжительность приема и количество пациентов на приеме, иными словами, уменьшен шаг в сетке ЕМИАС. В частности, у гинекологов (я гинеколог) после всех этих изменений на прием стало 7 часов 12 минут и 36 пациентов. Это превышает все мыслимые и немыслимые нормы. Это нереально физически, мучительно и для пациента, и для врача. Плюс невозможность записать на исследование, потому что (у нас основное — УЗИ и анализы).«УЗИстов» тоже сократили, увеличили нагрузку, и когда она стала критической — они начали увольняться, потому что так тоже невозможно работать. Ну и анализы: запись на кровь на 10 дней вперед, многие исследования вообще не делают, сейчас ввели квоты на исследование свертывающейся системы крови и т.д. Кроме того, у нас сократили акушерок (мы сидим с акушерками, а не с медсестрами), и врачи сидят одни, акушерок одна-две на несколько врачей. Акушерка посажена в отдельный кабинет и там «обслуживает» пациенток. Иными словами, женщины сначала идут к врачу, он делает какие-то назначения, далее они сидят в очереди к акушерке еще часок-другой, совершенно звереют и срываются друг на друге и на акушерках. Акушерки должны им выписать анализы, рецепты, записать через ЕМИАС к специалистам и т.д. В общем, это мучительно. Для всех: для врачей, для пациентов. - Все эти изменения произошли в связи с реформированием системы здравоохранения? Реформы оказали такое влияние на ситуацию? - Да. Изменения были очень серьезными. - А как администрация поликлиники ведет себя в связи с нехваткой специалистов и с таким увеличением нагрузки на врачей? Вы же обращались к начальству с этим? - До начала итальянской забастовки мы пытались, но никто нас не слушал. Когда в первый раз три месяца назад было объявлено, что будет увеличена нагрузка, я лично обращалась к заместителю главврача с вопросом: «Как это вообще возможно? Это нарушение норм трудового законодательства, и, в общем, так делать нельзя». На что мне сказали: «Кому не нравится — может увольняться. В стране кризис — всем затянуть пояса», и вообще: «Все на работу! Работайте, солнце еще высоко!» Собственно, администрация поликлиники выполняет, как я понимаю, указы сверху (они же не сами это придумали). Они исполнители. - Понятно. А что именно переполнило чашу вашего терпения и заставило перейти к забастовке? - Ну, когда я посидела неделю на этом безумном приеме. Еще до всех сокращений я написала обо всем и в Минздрав, и в инспекцию по труду – ответов нет. Потом прошла неделя, когда был этот безумный прием, и стало понятно, что так работать все равно невозможно: либо надо что-то делать, либо уходить. - Почему другие не решаются последовать вашему примеру и забастовка не приняла широкого размаха? - Потому что люди не верят, что в стране можно что-то изменить. «Бороться с системой бесполезно», — это общее мнение. Все думают — поскольку изменения проводятся «сверху» политикой государства, Минздрава, эту систему сдвинуть невозможно. Она просто раздавит своих мелких исполнителей – то есть нас, тех, кто не согласен. Плюс те, кто сначала решились было со мной начать забастовку (они, как я уже говорила, находились в действительно тяжелой ситуации), сразу же подверглись давлению с целью на корню все это дело прекратить. Администрация действовала всеми возможными методами, ну, в основном, устными: обвиняли в саботаже, в государственной измене, «государство нам дало работу, а мы тут против государства пошли» и т.д. Многие люди просто отказались от этой идеи, решив, что свои нервы дороже. - Каким вы видите будущее профсоюза и итальянской забастовки? - О будущем профсоюза я особенно не задумывалась. Наверное, если количество его членов увеличится, то он приобретет силу и, возможно, сможет решать какие-то вопросы по организации труда. То, что и должен делать профсоюз: защищать юридически права своих членов. Ну а по поводу забастовки не могу вам ответить однозначно, потому что это заявление властей, что забастовка провалилась – неоднозначное. Если смотреть с точки зрения ее участников, тех 20 человек, что принимают участие, то наши-то все требования были удовлетворены, потому что они были законными. Оказалось, что руководству возразить нечего, и все строго по закону, с соблюдением всех норм. И нами все требования были соблюдены, так что я сейчас принимаю человеческое количество пациентов, у меня человеческое количество времени на пример, в общем, все, как положено. Но это не решает глобальную проблему здравоохранения, то, что было, если бы к забастовке присоединилась значительная часть людей. Сейчас в нашем отделении, где бастую я одна, всех пациентов, которые не попадают ко мне, просто раскидывают по другим врачам. И они принимают за себя и за того парня, то есть за меня. А если бы мы все сказали, что будем принимать, как следует, то половина пациентов не смогла бы записаться на прием к врачу, они атаковали бы главного врача, департамент, и, в конечном итоге, руководству пришлось бы набрать штат, что, собственно, и решило бы проблему. Для справки. Нынешняя итальянская забастовка — первая в Москве с 1993 года, когда протестовали сотрудники скорой помощи. Хотя и нельзя утверждать, что все это время в московской и вообще в российской системе здравоохранения не было проблем, в последние годы ситуация заметно ухудшилась, и связано это в первую очередь с проводимыми государством реформами. Когда 7 мая 2012 года Путин подписал т.н. «майские указы», стало ясно, что в сложившейся системе грядут серьезные изменения. Дело в том, что, согласно одному из указов, к 2018 году зарплаты врачей должны вырасти до уровня, в два раза превышающего средний заработок в регионе, при этом о резком увеличении бюджетных ассигнований речи не идет — наоборот, расходы на здравоохранение с каждым годом падают. Начавшийся в 2014 году кризис еще больше обострил нехватку средств. Чиновники остановились на варианте, предполагающем сокращение числа учреждений в два этапа: слияние нескольких с преобразованием части поликлиник и больниц в филиалы и дальнейшая ликвидация некоторых из них. Преобразование в филиал подразумевало увольнение части специалистов, которые уже представлены в основном лечебном заведении или в других филиалах. Всего было заявлено о закрытии 28 учреждений, в том числе 15 больниц. Все это происходило на фоне протестных акций в регионах, где ситуация еще хуже. В Москве в ноябре и декабре прошла серия митингов против реформы здравоохранения в ее нынешнем виде, сокращения сотрудников и закрытия больниц. Крупнейшая из этих акций собрала, по оценкам организаторов, до 10 тыс. человек. В ней приняли участие не только медицинские работники, но и представители различных политических и общественных организаций. Однако московские власти предпочли не вступать в переговоры и заявили, что в акциях участвуют не врачи, а посторонние силы. Требования участников митинга выполнены не были. Источник