«Помню, что 22 июня была на работе, когда в 9:45 в соседней комнате услышала голос Левитана. Голос у него был очень красивый, мы сразу безошибочно его узнавали. Когда втроём собрались у радиоприёмника, то парень, дежуривший с нами, коротко бросил нам: «Война», - вспоминает ветеран. - Через месяц, в 11 часов вечера немецкие самолёты полетели бомбить Москву. Я была на дежурстве, и было такое ощущение, что рёв самолётов пронизывает тело насквозь - так страшно они гудели.Нам в лесу вырыли убежище: стены земляные, а сверху накрыли толстыми деревьями. И недалеко от него упала одна бомба: немецкий бомбардировщик, встреченный огнём наших зениток, развернулся и стал сбрасывать бомбы, куда придётся. От взрыва в нашем блиндаже посыпалась земля. Я заохала: «Это же готовая могила! Уж лучше на крыльце буду стоять!». Так больше и не пошла туда.

Немецкая армия вплотную подошла к Москве и прямой наводкой била по Филям. За Белорусским вокзалом был большой завод, рабочие-мужчины попросили выдать оружие. Им выдали по винтовке, и они пошли защищать Москву. Многие погибли. Позже наши подтянули резервы и отбросили немцев».

Девушкам, предложили эвакуироваться в Башкирию, где под Уфой построили новый радиоцентр.

- До Уфы мы добирались три недели: вначале электричкой, потом пешком. Пассажирские поезда не ходили, так как - весь подвижной состав был занят - надо было срочно эвакуировать предприятия за Урал. На ночлег просились в деревнях по пути, спали на полу - таких временных постояльцев было много.

Наконец, добрались до Волги. Там моряки сшивали плоты, чтоб пустить их вниз по реке через Куйбышев (Самару). Нас нагоняла война: постоянно шли бомбёжки, и мы, не зная, что делать дальше, попросились на эти плоты. Ночевали в пустых бочках: они не спасали от холода, но хотя бы укрывали от ветра.Куйбышев поразил обилием подсолнечной шелухи, которой были усеяны все улицы. Дело в том, что на рынке продуктов не было, а спекулянты торговали только подсолнечными семечками. Тогда мы тоже купили по стакану - очень хотелось есть!

В министерстве связи эвакуированных специалистов ждали с большим нетерпением. Работать приходилось каждую ночь.

- Я хорошо знала азбуку Морзе: 150 знаков в минуту на приёме читала по памяти - записывать не успевала. Была я тогда молодая и хитрая, поэтому время от времени «съезжала» со своей, выделенной мне волны - между прочим, это было категорически запрещено! - чтобы послушать, «что на войне делается». Но никогда никому ничего не рассказывала: за это в те годы полагалась статья.К началу войны у меня уже был стаж работы четыре года. Когда случались проблемы с настройками частоты приёма у молодых девчонок, то звали меня.

В 1942 году Екатерина решила идти на фронт.

- Нас привезли в город Камышин в 80 км от Сталинграда. Мимо нас, в сторону фронта шли и шли солдаты кто с пулемётом, кто с винтовкой. Было страшно, так как обратно оттуда никто не возвращался. Был приказ Сталина: «Любой ценой отстоять Сталинград». А «любая цена» - это и есть жизнь солдата.

Екатерина служила в 103-м отдельном батальоне воздушного наблюдения под Сталинградом.

- В Камышине меня сразу взяли радисткой на боевые позиции. Нас каждый день поднимали по тревоге: успеваешь только ботинки надеть да обмотки намотать. Мы обычно располагались в лесах. У нас было две гранаты на ремне и патронташ на десять патронов - девять для врага, а последний для себя. Никто не хотел в плен. Мы должны были обнаруживать немецкие самолёты и сообщать на пост в роту. Там их встречали зенитки.Ночевали мы в блиндажах: спали укрываясь шинелями и подстилая их под себя. Женщине на войне тяжело среди мужчин. Даже в туалет сходить затруднительно - ведь мы все постоянно на виду... А на нас брюки, шинель, ремень через плечо, винтовка, котелок и ложка... Часто я была совсем одна среди мужиков. Они, конечно, отворачивались: «Ты вот что: не обращай на нас внимания! Мы тут все солдаты - все одинаковые!». Станут, закрыв собой, а я сзади пристроюсь. Женщина не может быть на войне! Мы не приспособлены для этого, и для нас всё страшнее и тяжелее, чем для мужчин!
А когда прислали нам «Катюши» новые, так немца и погнали. Нас перебросили в Белоруссию в Гомель, где мы и остались до конца войны. Когда Победу объявили, мы все кричали, смеялись, мальчишки стреляли.

Екатерину Макарову (девичья фамилия) наградили орденом Отечественной войны II степени, медалью «За Победу над Германией».

После войны Екатерина вышла замуж за старшину, начальника двух радиостанций. Жить поехали на родину мужа в Донецкую область. Родилось две дочери.

- Когда перестройка началась, все предприятия попадали, работать негде стало. Как Советский Союз развалили, стало страшно плохо. Мы хорошо жили при Союзе.

Муж умер в 2002 году.

- Никогда не думали, что ещё одна война начнётся. Та война была очень тяжёлая, а эта - ещё хуже. Хотя любую войну, наверное, переносить одинаково тяжело, - рассказывает Екатерина Павловна.

Источник